«И взял Корах и т.д.». И Раши пишет: «Вся эта история прекрасно истолковывается...». Раби Буним из Пшисхи «прерывает» Раши (который пишет далее, в каком именно мидраше разбирается история с Корахом) и шутливо замечает: в каждой недельной главе раввин\лектор\даршан должен найти какую-то связь с актуальностью; но не всегда это легко. Однако с нашей недельной главой — никаких проблем! Увы, всегда есть в общине, в своей или в соседней, какая-нибудь дрязга, застарелая ссора, и мораль нашей недельной главы, увы, всегда актуальна.

Однако о неприемлемости раздоров уже написаны фолианты, вряд ли есть нужда добавлять к этим кипам еще один листок, так что наша задача сейчас иная: показать главных героев истории о Корахе в таком свете, в каком они предстают в книгах по хасидизму.

В мишне трактата «Пиркей авот» написано: «Каждый спор во славу Творца — вечен, а тот, что не преследует целью славу Творца, - проходящ. Пример спора во славу Творца — спор Гиллеля и Шамая, пример спора не во славу Творца — спор Кораха с его соратниками». Со спорами (весьма не многочисленными) Гиллеля и Шамая всё ясно: мнение обоих, а также их учеников, приведены в Талмуде, являются частью Устной Торы, изучаются и в наши дни. А вот пример с Корахом менее ясен: разве любой случай, когда кто-то приходит и «наезжает» на другого, может называться «спором»? Не было там диспута, не было аргументов и контраргументов. Корах со товарищи пришел, высказал своё, Моше не стал отвечать на его претензии, а передал дело в «высшую инстанцию». И, действительно, в «Пиркей авот» не написано: «...пример спора не во славу Творца — спор Кораха и Моше»!

Мне кажется, что ответ на оба вопроса заключается в том, что, если бы не некие эгоистические мотивы Кораха и его соратников, сама суть его претензий — да имела право на существование, да была спором, а не просто попыткой «дворцового переворота». Там столкнулись два подхода, два мировоззрения. Наши мудрецы ведь сказали: «Корах был умён и был среди несущих Ковчег»; так что нелогично воспринимать его поступок, как нечто банальное, знакомое нам по сотням книг по истории, описывающих, как люди становились правителями, свергая предшественников. Нет, здесь всё намного тоньше.

И как же?

В «Зогаре», сразу в нескольких местах, написано, что левиты «уходят корнями» в «меру суда». То есть, в то устройство мира, которое идеально, без скидок на человеческие слабости и страсти. В котором награда и наказание — немедленны и наглядны. И «звание» левитов - «чистые». Не в физическом, конечно, смысле, а в самом что ни на есть духовном.

А вот коэны, их корни — в «мере милосердия», антиподе «меры суда», и коэны - «святые».

Задача левитов — ходить дозором вокруг Храма, охранять ворота (намек на очень высокие процессы, связанные, опять же, с мерой суда), помогать коэнам. Как мера суда «следит» за тем, чтобы мера милосердия не распространялась бы слишком «вширь», так и левиты находятся «на внешнем периметре» (всё это — из Рамхаля в его «Мегилат старим»). Забой скота в рамках жертвоприношения не является частью служения в Храме, и может быть выполнен кем угодно, почему? Потому что коэны — из меры милосердия, не может быть частью их обязанностей лишение жизни! (Это из комм. Рабби Йонатана Айбшица на тр. Брахот)

По нашей традиции, в будущем Всевышний откроется этому миру, земля наполнится знанием Творца, и больше у людей не будет свободы выбора, и мера суда войдет в свои права. И алаха будет — как школа Шамая, который был на стороне меры суда, как известно (см. тр. Шаббат 31:1, обратив внимание на линейку, что была в руке у Шамая, и см. комм. «Бен Игойада»). И служение в Храме будет посредством левитов, а не коэнов, как пишет Аризаль (Ликутей Тора, Йехезкель, 154:1), как написано (Пс. 92:13): «Праведник, как пальма,  расцветет» - «цадиК ке-тамаР ифраХ», конечные буквы — КоРаХ! А «Хозэ ми-Люблин» на нашу главу пишет, что тогда же будет Корах первосвященником. 

И в Талмуде (Санхедрин 108:1), по мнению рабби Элиэзера, есть намек на это: он считает, что в будущем все соратники Кораха (вместе с ним?) вернутся «на поверхность», и именно о них пророчествовала Хана (Шмуэль-1, гл. 2): «...низвергает в ад, но и поднимает из него!» (А всё то, что можно видеть в комментарии Раши, следует мнению рабби Акивы, по мнению которого нет Кораху и соратникам его возврата) И пишет рабби Цадок из Люблина, что покамест Корах со товарищи находится там, внизу, в целостности и святости, ожидая момента, когда их призовут.

И как хорошо понятны в связи с этим слова мидраша («Аль итгаллель», «Оцар мидрашим», стр. 18; приведены в Тосафот, Киддушин 31:2), что пророчество Ханы не успокоило их, пока не ушли в землю врата Храма (во время разрушения). Тогда возрадовались они и сказали: «Тот, Кто поднимет врата, достанет отсюда и нас!» (см. там пример с бедной служанкой, уронившей глиняный кувшин в колодец). Ворота — намек на меру суда; когда станет главенствовать мера суда, тогда и... Корах со товарищи станут востребованы! 

Корах не ошибся! Он просто рано выступил! Он-то думал, уже настало будущее! Храм — вот он! Скиния. Народ — объединен. Все учат и соблюдают Тору! Чего еще желать?! А, значит, пора! И был прав, что, когда настанет то самое будущее, будут левиты — священниками. Их время настанет. Но — ошибся насчет времени. Еще не настало оно.

И именно поэтому потребовалось чудо свыше, чтобы нейтрализовать Кораха, потому что уж больно мудр он был, и слова его были — правильными. 

P.S. Все претензии Кораха к Моше, Аарону — также являются ярким примером меры суда во всей своей красе. Пока мера суда не властвует, существование Творца не так очевидно, и закон обязан быть формален. Обязан не считаться с каждым евреем отдельно. Аарон забрал овечку у вдовы по праву коэна, а Корах протестовал. Потому что вдова, она всегда вдова. Но сегодняшняя алаха не освобождает вдову от оброка (это обязанность из Торы), а вот, по мере суда, она — вне обязанности. 

Закон не освобождает талит, покрашенную в тхелет, от цицит, но ведь тхелет напоминает о Престоле Творца, как мы писали на прошлую недельную главу; и, по мере суда, если талит уже вся тхелет, так и цицит уже ни к чему. И так далее.

Много еще интереснейших вещей написано в книгах кабаллы и хасидута, однако и приведенного достаточно, чтобы понять, что в Торе нет простых историй и прямых неказистых ситуаций.